Неточные совпадения
Парaтов. Чтобы напоить
хозяина, надо самому пить
с ним вместе; а есть ли возможность глотать эту микстуру, которую он вином величает. А Робинзон — натура выдержанная на заграничных винах ярославского производства, ему нипочем. Он пьет да похваливает, пробует то одно, то другое, сравнивает, смакует
с видом знатока, но без
хозяина пить не
соглашается; тот и попался. Человек непривычный, много ль ему надо, скорехонько и дошел до восторга.
— Неправильно вы судите,
хозяин! — сказала она. — Не нужно человеку
соглашаться с тем, как его ценят те люди, которым кроме крови его, ничего не надо. Вы должны сами себя оценить, изнутри, не для врагов, а для друзей…
Хозяин выдавал мне на хлеб пятачок в день; этого не хватало, я немножко голодал; видя это, рабочие приглашали меня завтракать и поужинать
с ними, а иногда и подрядчики звали меня в трактир чай пить. Я охотно
соглашался, мне нравилось сидеть среди них, слушая медленные речи, странные рассказы; им доставляла удовольствие моя начитанность в церковных книгах.
Почтмейстер на это
согласился тем охотнее, что, видя жену свою в состоянии крайнего раздражения, он и сам находил выгоды иметь в эту пору около себя в доме чужого человека, и потому он не только не отказал Варнаве в ночлеге, но даже, как любезный
хозяин, предоставил в его пользование стоявший в конторе диван, а сам лег на большом сортировальном столе и закрылся
с головой снятым
с этого же стола канцелярским сукном.
Жандарм на это
согласился, и Наталья Николаевна, тщательно скрывая все это от мужа, искала всеми мерами отслужить чем-нибудь своему
хозяину: она копала
с его работницей картофель, рубила капусту и ходила сама со своим бельем на реку.
Действительно, в огромные окна гостиной проникали хоровые крики, музыка, весь праздничный гул собравшегося
с новыми силами карнавала. Я немедленно
согласился. Ботвель отправился распорядиться о выезде. Но я был лишь одну минуту
с Биче, так как вошли ее родственники,
хозяева дома, — старичок и старушка, круглые, как два старательно одетых мяча, и я был представлен им девушкой,
с облегчением убедясь, что они ничего не знают о моей истории.
Другие были до такой степени черны и гадки, что, когда
хозяин привел Бельтова в ту, которую назначил, и заметил: «Кабы эта была не проходная, я бы
с нашим удовольствием», — тогда Бельтов стал
с жаром убеждать, чтоб он уступил ему ее; содержатель, тронутый его красноречием,
согласился и цену взял не обидную себе.
Никогда и ни
с кем Юрий не расставался
с таким удовольствием: он
согласился бы лучше снова провесть ночь в открытом поле, чем вторично переночевать под кровлею дома, в котором, казалось ему, и самый воздух был напитан изменою и предательством. Раскланявшись
с хозяином, он проворно вскочил на своего коня и, не оглядываясь, поскакал вон из селения.
Долгов, прочитав письма, решился лучше не дожидаться
хозяина: ему совестно было встретиться
с ним. Проходя, впрочем, переднюю и вспомнив, что в этом доме живет и граф Хвостиков, спросил, дома ли тот? Ему отвечали, что граф только что проснулся. Долгов прошел к нему. Граф лежал в постели, совершенно в позе беспечного юноши, и
с первого слова объявил, что им непременно надобно ехать вечером еще в одно место хлопотать по их делу. Долгов
согласился.
— Да, хорошо и каши поесть, —
соглашался с ней Индюк. — Но умная птица никогда не бросается на пищу. Так я говорю? Если меня
хозяин не будет кормить, я умру
с голода… так? А где же он найдет другого такого индюка?
Тоскливо
с ними: пьют они, ругаются между собою зря, поют заунывные песни, горят в работе день и ночь, а
хозяева греют свой жир около них. В пекарне тесно, грязно, спят люди, как собаки; водка да разврат — вся радость для них. Заговорю я о неустройстве жизни — ничего, слушают, грустят,
соглашаются; скажу: бога, — мол, — надо нам искать! — вздыхают они, но — непрочно пристают к ним мои слова. Иногда вдруг начнут издеваться надо мной, непонятно почему. А издеваются зло.
Соседки, имеющие дочерей, советовали маменьке поскорее женить Петруся, чтобы
хозяин был в доме, но маменька были себе на уме: они
соглашались женить, да не Петруся, а меня, и ожидали только, чтоб поминальные дни отошли, чего и я ждал
с нетерпением.
Подумал я, подумал, и вот как-то раз освободилась одна лакейская вакансия, пошел я к
хозяину и попросился. Тот сначала было глазами захлопал. «Помилуйте, вы — бывший офицер, вам ведь „ты“ будут говорить: да, знаете, и мне будет неловко
с вами обращаться, как
с официантом, а делать разницу — вы сами понимаете — неудобно». Но я его успокоил тем, что открыл ему часть моей жизни — не самые, конечно, темные места, но все-таки рассказал кое-какие приключения.
Согласился. Умный был мужик.
Вот вдова Янкеля и просила, и молила, и в ногах валялась, чтобы господа-громадяне
согласились отдать хоть по полтине за рубль, хоть по двадцати грошей, чтоб им всем сиротам не подохнуть
с голоду да как-нибудь до городу добраться. И не у одного-таки
хозяина с добрым сердцем слезы текли по усам, а кое-кто толкнул-таки локтем соседа...
Порядочно уставшие моряки охотно
согласились и выпили по рюмке какой-то дряни, которую
хозяин кабачка называл «настоящей мадерой», и съели по куску скверного сыра
с черствым хлебом.
— Конечно, —
согласился он, — что ж! Вы думаете, я, как парижский лавочник или limonadier [
хозяин кафе (фр.).], забастую
с рентой и буду ходить в домино играть, или по-российски в трех каретах буду ездить, или палаццо выведу на Комском озере и там хор музыкантов, балет, оперу заведу? Нет, дорогой Иван Алексеевич, не так я на это дело гляжу-с!.. Силу надо себе приготовить… общественную… политическую…
Согласились тем охотнее, что замашки
хозяина грозили уж опасностью. Каково ж было их изумление и страх, когда они, вместо своих экипажей, нашли у подъезда сани
с людьми, им вовсе не знакомыми? Три бойкие тройки, прибранные под масть, храпели и рыли снег от нетерпения.
— Молодые люди перебесятся, — обыкновенно говаривал он и все управление громадным делом сосредоточил в своих руках, для вежливости, как мы уже говорили, советуясь
с племянниками по более важным вопросам. Случалось всегда как-то так, что племянники
соглашались с мнением дяди. Самолюбие их, как
хозяев, было удовлетворено. Все обстояло благополучно. Этим и объясняется, почему Семен Иоаникиевич вечно был углублен в счета и выкладки.
Вера Степановна тотчас же
согласилась и пошла прощаться
с хозяевами.